~ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ~

Он проснулся от неумолкающего гула тысяч ног, которые ритмично двигались, поднимаясь и спускаясь по лестницам, стука молотков и чавкания бетономешалок. Звуки были приятные и успокаивали, за ними чувствовалось единение, энтузиазм и радость от того, что скоро все мы вместе достигнем цели — построим удивительную и необыкновенно красивую Башню.

Иногда до слуха доносились крики тех, кто упал с Башни сам, или кого сбрасывали смотрящие  тех, кто не хотел хорошо работать. Но это были короткие звуки, похожие на крик проносящихся мимо чаек. Откуда он знал про чаек — неясно, да и неважно, внутри возникло это слово. Может, вообще падали не люди, а чайки?

— Хватит, надо вставать, работать!

Место, где он спал, было просто свободным пространством от строительных материалов. Вокруг лежали кирпичи, которые так бережно складывали рабочие, и Башня росла.

Кирпич — удивительное чудо цивилизации. Он ещё помнит мир до кирпича. Разве это была жизнь?! Каждый раз нужно было решать сложную задачу, что и из чего делать, обрабатывать, подгонять — всё это занимало время, а главное, нужно было думать!

И вот однажды какой-то человек, говорят, чужестранец, показал как делать кирпич. Глина, которая вечно мешалась под ногами, превратилась в ровный, прочный, правильной формы строительный материал. Это было настоящее открытие, которое потрясло всех своей простотой и функциональностью.

Было светло как днём, на Башне всегда светло, ведь работа не прекращается ни на минуту. Ночью горят сотни тысяч факелов, от них жарко, но это только придаёт сил, хочется двигаться вверх, к небу, там свежо и прохладно и, наверное, там чайки.

Иногда мысль о том, зачем они все это делают, посещала его, но ответ не приходил сразу, нужно было подумать, а в руках уже оказывался новый кирпич, и нужно было из него класть стены. Работа отвлекала от размышлений, успокаивала, убаюкивала, мерное движение тысяч людей, таких как он, обволакивало и становилось тяжёло мыслить, только руки и ноги, ноги и руки.

Новый рабочий день был таким же, как и все остальные. Башня росла. Самые опытные строители работали там, почти за облаками. У них даже были свои помощники, которые готовили еду, подносили кирпичи. Но, как говорили сторожилы, именно оттуда уже никто не спускался вниз, а крик падающего с самого верха был душераздирающим.

Он не стремился вверх, его все устраивало тут, где-то посередине. Но сегодня что-то пошло не так, «чайки» всё чаще кричали, и вокруг все были напряжены, но продолжали работать. Вдруг раздался сильный гром, молния разрезала небо на две половины и хлынул ливень. Поток воды был мощным, заставившим остановить работу. Смесь, на которую укладывали кирпичи, стала жидкой и не пригодной для работы.

Ливень не переставал. Говорят, что там, высоко-высоко, за облаками, где работали самые опытные строители, не было дождя, и они не догадывались о надвигающейся катастрофе. А ниже всё поплыло. Но даже это не было самым удивительным. Поражало, что он перестал понимать тех, кто был рядом, они что-то говорили, объясняли друг другу — но всё тщетно. Как будто вместе с раствором, который скреплял кирпичи, пропала и та часть сознания, которая так долго помогала понимать друг друга без слов.

Это было очень больно, не понимать никого. Боль шла из сердца, колола, разрывала все внутри, это было невыносимо, и он решил, что пусть хоть последний крик будет всем понятен и... стал чайкой.